Смотреть кино на иностранном языке! Это занятие сулит нам огромную пользу в сочетании с гигантским удовольствием. Про удовольствие понятно: слышать именно то, что актеры говорят своими голосами, а не то, что нам сочинили и наложили сверху – уже ради одного этого стоит выучить пару-тройку языков.
Помню, один мой студент признался: для него явилось неожиданным откровением, что звук в иностранном фильме не двоится. Умом это понятно, но привыкли-то к тому, что под сто лет знакомыми (во всех фильмах одинаковыми) интонациями наших родимых мастеров озвучки всегда лежит еще слой какого-то еле слышного бубнежа.
Польза же - вообще по всем фронтам.
Тренировка понимания – в первую очередь, но, обратите внимание:
к фильмам относится всё то же, что мы говорили о чтении (привыкание к языку, создание квази-среды, запоминание незапоминаемого, усвоение нелогичного), и подходить к усвоению языкового материала из кино я рекомендую точно так же, как обсуждалось здесь.
Но! Множество вещей усваиваются из кино лучше, чем откуда-либо, потому что опираются на нашу же эмоцию (хоть поплакать, хоть содрогнуться, хоть поржать) и бывают обыграны средствами сюжета, диалога и мизансцены.
Существует три основных способа, причем каждый преследует свои цели.
1. Смотрим с субтитрами на другом языке
«На другом» - значит, на том, который знаем достаточно хорошо, чтобы читать автоматически. Тут два этапа.
Фильмы об играх на выживание - отличный полигон для демонстрации целого спектра человеческих реакций. Сценаристы не вынуждены отвлекаться на выстраивание сюжета как такового, и могут вволю создавать новые и новые предлагаемые обстоятельства. Игра есть игра, там можно придумывать что хочешь, чтобы высветить тот или аспект человеческой природы.
Это, собственно, и есть самое интересное в подобных фильмах: как одни и те же люди себя ведут, если им предлагаются разнообразные, не зависящие от их воли и предварительно принятых решений, испытания.
«Игра в кальмара» выполняет эту задачу, но при этом зачем-то нагружает себя дополнительными. Главный фокус – люди, из-за безысходности жизни вынужденные играть в смертельную игру по навязанным правилам – то и дело теряется, игра на выживание становится фоном для боевичка, а боевичок выходит дохловатенький, изобилующий зияющими логическими прорехами и многократно осмеянными штампами. Все эти «кто за этим стоит» (с непременным философствованием в конце) да кто чей брат, внедрившиеся шпионы (право слово, заходи и бери что хочешь!) и преступная деятельность внутри преступной деятельности (подобно матрешке) нужны, я так понимаю, для того, чтобы растянуть историю на девять серий.
Ужали бы до пяти, что ли. То ли испугались, что голым кальмаром не удержат внимание, то ли просто очень хотелось кушать, но кино подпортили.
Когда интернета не было, а перестройка уже была – в каждой подворотне открывались видеосалоны, и зародыши кабельного телевидения транслировали из подвалов разнообразный хлам, - тоска по фильмам ужасов у некоторой категории граждан была так сильна, что мы, любители жанра, пересмотрели тьму всяческой киномакулатуры.
За давностью лет и полной неразличимостью этой продукции я не могу привести примеров, но помните, конечно – ужастики категории Б, преимущественно 70-х годов. Сценарий чисто для поржать, игра в стиле «нас не взяли в драмкружок», режиссура отсутствует, жанр мечется от недо-комедии к квази-трагедии, зато тема сисек более или менее раскрыта, поскольку действие происходит в лесах Амазонки, в дебрях Африки, на старшеклассном пикнике у проклятого озера или просто на пляже.
По неведомым мне причинам М.Найт Шьямалан решил возродить эту стилистику в своем новом фильме Old (Время, 2021).
Это не плохо, это из рук вон плохо.
Интрига, должен сказать, держится на протяжении всего фильма: почему, почему, для чего, что это, за что?... Экзерсис на тему «тоска по семидесятым»? Но если подлинные фильмы того времени могут сейчас выглядеть лампово и вызывать определенное ностальгическое умиление, то снятое сегодня выглядит криво и убого. Сознательная имитация категории «Б» уставшим мэтром? А… зачем?
Это меня дуолинго намедни обрадовал: устроил новый уровень. Докажи, говорит, что ты — легенда! Думал, всё везде прошел, все кружочки золотые, дудки: теперь еще будут синенькие.
Да, пока не забыл: каждый раз, когда я говорю «Дуолинго», я имею в виду браузерную бесплатную версию, а не приложение, не дуолинго-плюс или чего они еще там придумали. Понятия не имею, что там, на платных, творится, но из отзывов современников дедуцировал, что творится там голимое разводилово или, в более мягких терминах, там скорее игрушка, нежели обучалка. Здесь же, повторяю, речь всегда идет про браузерную и бесплатную.
Я, главное, Мэтисона буквально недавно перечитывал (Richard Matheson, I Am Legend) и лениво думал, не посмотреть ли кинцо. А оно, видите, само ко мне явилось в таком неожиданном виде.
И всё это было бы прекрасно, если бы не. Сначала про прекрасное:
Этот пост является непосредственным продолжением предыдущего, поэтому начал бы с полуслова, но опыт показал, что без вступления никак.
Уважаемые новые читатели! Обратите внимание на цифру 12 в заголовке. Она говорит о том, что существует еще 11 (одиннадцать) глав, в которых, есть такая вероятность, ваши сомнения и возражения уже подробно освещены.
Ну, поехали дальше. Мы остановились на середине пункта «ясно, но сложно» и дошли до такого момента, когда дедуктивный метод обнаружил свою малую пригодность.
Воззрим, к примеру, на французские глаголы. Их любят разбивать на группы. Числом всего три! Бери да учи.
Щазззз. К так называемой третьей группе относятся как раз самые употребимые глаголы, а спрягаются они каждый по-своему. Вот глагол, скажем, aller: je vais, tu vas, il va, nous allons, vous allez, ils vont. А вот, скажем, dire: je dis, tu dis, il dit, nous disons, vous dites, ils disent. В общем, тем, кто французского не изучает, лучше не вдаваться.
А тем, кто изучает, что делать?
Алгоритма нет. Я несколько раз, когда преподавал французский, пытался заработать Нобелевскую премию посредством создания внятного алгоритма или хотя бы пристойной таблички. Вышел пшик. То, что получалось, обладало такой инфернальной замысловатостью, что проще эти глаголы взять да вызубрить: дело хорошее, но не самое продуктивное.
Так как этот пост попал в media и в рассылку, обращаю внимание новых читателей на цифру 11 в заголовке. Это одиннадцатая глава цикла статей, и в предыдущих десяти, скорее всего, подробно трактовались те возражения, соображения и(ли) дополнения, которые могут у вас возникнуть. Данный пост — конкретно и единственно о грамматике.
Договариваемся на берегу
Грамматика нужна. Кто не согласен, может дальше не читать. Я этот тезис просто постулирую, а доказывать не буду. Доказывать, что изучение иностранного языка взрослым человеком отличается от изучения родного языка ребенком, я не буду тоже.
Итак: наша задача заключается в том, чтобы говорить грамотно. Для этого нам надо знать грамматику и уметь ею пользоваться. Программа-максимум – насобачиться пользоваться так, чтобы о ней не думать, но это уже потом, с практикой.
А для начала нужно:
1. Знать и понимать грамматические правила.
2. Уметь применять их по мере надобности.
3. Привыкнуть соизмерять желаемое и доступное.
Первые два пункта интуитивно ясны, про третий подробнее.
По мере овладения языком мы асимптотически приближаемся к идеалу «сказать всё, что хочу, и так, как хочу».
Так вот, первая часть этого идеала достигается существенно быстрее, чем вторая.
Важнейший навык состоит в том, чтобы всегда знать свои пределы и уметь переформулировать мысли таким образом, чтобы они в эти пределы улеглись.
Мы обязаны (это, напоминаю, постулат) говорить (писать) грамотно, а не как попало. Если мы не знаем абсолютно точно, как что-то сказать, мы этого не говорим, а видоизменяем желаемое в соответствии с той грамматикой, в которой уверены.
Вчера, как мы знаем, упал WhatsApp. А вместе с ним инста и мордокнига, но об этом я мог бы не узнать никогда, а WhatsApp мне нужен постоянно. Я терпеть не могу разговаривать по телефону, и всё общение осуществляю посредством печатного текста.
Сначала, как и все в таких случаях, я грешил на себя — ибо, приехав из Ораниенбаума, рассылал всем кучищу фотографий, и мало ли что.
Это будет такая иллюстрация к следующей, общетеоретической, так сказать, статье. Новая глава из цикла «Языки самостоятельно» будет про грамматику и как к ней подходить, а тут, значит, живая картинка: как выбираться из дебрей.
Те, кто финского не учит, читайте смело, чисто поглумиться. Ибо сейчас начнется жанр «французская комедия с Ришаром».
Есть такая важная тема: объект. То, что по-русски в винительном падеже – читаю что? Книгу. Русский пока отставим, в нем тоже всё до чрезвычайности неблагополучно. Смотрим на нормальные языки.
Английский – никаких таких падежей, берем слово, ставим после глагола, все счастливы. Романские – тут похуже, еще может мелькать частичный падеж, особенно этим злоупотребляет французский. К счастью, на форму самого слова это не влияет: знай да ставь частичный артикль, а дальше слово опять же безо всяких падежей.
Возникает вопрос: а когда, собственно, артикль частичный, а когда, гхм, нечастичный? Вот давеча об этом говорили с queen_of_charn: не всё так, как хотелось бы, в двух словах не объясняется, в трех тоже, а после четырех начинается уже жуть во мраке, какие-то мутные случаи отовсюду лезут, плодятся, не формализуются.
